В практике философии религии существует некоторое напряжение между теми, кто философствует о религии вообще или об абстрактных религиозных понятиях, и теми, кто рассматривает конкретные выражения в любой из великих религий. В XIX веке, когда термин «философия религии» вошел в обиход, были предприняты первые попытки определить или охарактеризовать ее сущность в феноменологических или психологических терминах, таких как признание случайности, чувство абсолютной зависимости или чувство благоговения перед священным. Однако следует сказать, что подход к религии таким довольно абстрактным способом не имеет большого потенциала для философского освещения и не поднимает многих серьезных философских вопросов.
Аналогичная напряженность возникает и при обсуждении религиозного плюрализма. Некоторые философы видят в мировых религиях множество воплощений одной базовой религиозной или этической позиции. Эти религии понимаются как способы получения познавательного доступа к божественному. Проблема такого изложения заключается в опасности неправильного описания верований и взглядов приверженцев этих традиций. Ибо, кажется вероятным, что бы ни говорили теоретики о таких людях, они сами, как правило, видят в своей религии исключительно спасительное послание и цель.
Поскольку западная философия имеет тенденцию концентрироваться на традициях авраамических религий, может показаться, что она неоправданно пренебрегает традициями других великих религий, таких как индуизм и буддизм. На это обвинение есть два ответа. Во-первых, на самом деле отношения между западной философией и авраамическими религиями были очень богатыми, особенно в случае христианства. Об этом свидетельствует обширная литература по вопросам философии в рамках этих религиозных традиций. Однако идея о том, что авраамические религии были подчинены одной жесткой, угнетающей философской ортодоксии, далеко не верна. Скорее, взаимодействие между философской аргументацией и авраамической теологией было очень разнообразным, с широким разнообразием позиций, выражаемых и защищаемых. Что объединяет эти различные и часто противоречивые позиции, так это чувство общего долга перед философскими традициями, берущими начало в Греции и Риме. Это остается таковым даже тогда, когда религиозные мыслители в фидеистической традиции — которая рассматривает веру как основанную не на доказательствах, а скорее на акте воли, — пытались отвергнуть требования разума и аргументации во имя веры.
Второй ответ заключается в том, что эти другие традиции вряд ли содержат в себе различные типы аргументации и рефлексии, которые уже не присутствуют в авраамических религиях. Это не претензия на культурное превосходство, а разумная гипотеза, основанная на историческом богатстве западной философии. Эта гипотеза находит некоторое подтверждение в том, что в западной философии растет количество вторичной литературы, посвященной идеям и аргументам, например, буддийских мыслителей. В этом смысле можно сказать, что это чисто случайный, исторический факт, что буддизм, скажем, не привлекал традицию философской аргументации так, как это сделали авраамические религии.
